Композитор Владимир Высоцкий

Марк Цыбульский
Относительно композиторских способностей поэта Высоцкого в литературе, ему посвящённой, существует два прямо противоположных мнения. Первое: музыка в его песнях самостоятельного значения не имеет, играет лишь роль "ритмической основы" (выражение самого Высоцкого). Да иначе и быть не могло, поскольку он знал лишь несколько гитарных аккордов, а о нотах не имел ни малейшего представления.

        Полностью с этим согласиться нельзя. Известно, что в детстве Высоцкий получал уроки игры на фортепьяно, а на этом инструменте, в отличие от гитары, не учатся играть, не зная нот.

        Сам Высоцкий однажды сказал так: "У меня есть музыкальное образование. Ну, конечно, не консерваторское образование, но я учился музыке, могу писать мелодии...".

        В 1969 году Высоцкий написал "Песню о нотах", создать которую было бы попросту невозможно, не имея хотя бы базовых знаний нотной грамоты. Вспомним хотя бы такую строфу:

                        Вдруг затесался где-нибудь бемоль –
                        И в тот же миг, как влез он беспардонно,
                        Внушавшая доверье нота соль
                        Себе же изменяет на полтона.

        Другая точка зрения наиболее красноречиво высказана С.Зайцевым, главным редактором журнала "Вагант-Москва", печатающего практически исключительно материалы о Высоцком:

        "С лёгкой руки именитых завистников он однажды вдруг стал "слабым поэтом", "средним актёром", "никаким композитором", а вкупе – "гениальным Мастером". Подумайте, как такое может случиться? Где же логика? Да нет её и быть не может. В любой своей ипостаси, в любом проявлении Высоцкий был гениален" (выделено С.Зайцевым).

        В связи с таким заявлением припоминается история недавнего времени. В 1999 году 600 тысяч человек приняли участие в опросе, посвящённом определению лучшего музыканта тысячелетия. По результатам опроса седьмым оказался Моцарт, десятым – И.-С.Бах. Самым же лучшим был признан Джон Леннон, от которого лишь чуть-чуть отстал Элвис Пресли.

        Обе вышеизложенные точки зрения, на наш взгляд, одинаково неверны. Истина о композиторских талантах Владимира Высоцкого находится не на полюсах, а где-то между ними. Но где именно? Вопрос этот очень сложен, поскольку требует профессиональных знаний, а отнюдь не эмоций. Давайте же послушаем тех, кто этими знаниями обладает.

        При жизни Высоцкого о его музыке высказались лишь два композитора. Было это в конце 1960-х гг., когда Советская власть, не найдя себе более достойного врага, начала борьбу с самодеятельными авторами-исполнителями. Боролись с размахом, "от Москвы до самых до окраин". Газеты Краснодара, Новосибирска, Тюмени, Архангельска, Владивостока печатали и перепечатывали из центральной прессы статьи, клеймящие "безыдейные", "пустые", "антисоциальные" песни. В общем-то, довольно скоро выяснилось, что "эту песню не задушишь, не убьёшь", и власти примирились, смотрели на это несанкционированное творчество сквозь пальцы.

        В тот-то период Высоцкий и "удостоился чести" узнать о своей музыке мнение профессионалов.

        "Вот передо мной записи нескольких песен, – писал В.Соловьёв-Седой, – до чего же они унылы и скучны... Я никак не пойму, почему столь равнодушно взирает Союз композиторов на варварское обращение с музыкой, не пойму, почему с этим мирится наша театральная и кинообщественность?". Видимо, классик советской песни и впрямь искренне недоумевал. Во времена его юности такие проблемы решали куда энергичнее!

        Пылал праведным гневом и композитор-симфонист Д.Кабалевский. "Есть вообще явления в нашей музыкально-творческой жизни, в музыкальном быту, в которых нам следовало бы серьёзно разобраться. Взять хотя бы какую-то странную, окутанную туманом таинственности проблему так называемых "бардов" и "менестрелей"", – говорил он на съезде Союза композиторов СССР в декабре 1968 г.

        Под словом "разобраться" рафинированный интеллигент Кабалевский подразумевал примерно то же, что нынешние "братаны". Призыв к расправе более чем очевиден. Любопытно, что этот текст вошёл в книгу композитора, вышедшую в 1973 г. под названием "Прекрасное пробуждает доброе". Оно и видно…

        Когда имя Высоцкого перестало быть "полузапретным плодом" (произошло это в середине 1980-х гг.), на страницы советских газет и журналов хлынул поток публикаций о нём. Довольно быстро выяснилось, что у большинства авторов нет никакой причины писать о Высоцком, если не считать горячего желания увидеть на газетном листе свою фамилию. Серьёзные исследования тонули в океанах выспренной болтовни, как мелкие монеты в Ниагарском водопаде. Так прошла почти незамеченной публикация первого серьёзного исследования музыкальной стороны творчества Высоцкого "Владимир Высоцкий как композитор".

        Автор статьи, музыковед Н.Шафер – известный исследователь творчества И.Дунаевского – писал: "Если песня стала эмблемой эпохи, если в ней запечатлены наши духовные устремления, наша радость и боль, то перед нами – продукт композиторского творчества, пусть и дилетантского. Иначе это было бы стихотворение".

        Утверждение абсолютно, на наш взгляд, логичное. Причём дилетантство, по мнению автора, вовсе не синоним низкого качества. "В сущности, всё то, что входит в сокровищницу русских народных песен, старинных романсов и старинных вальсов – представляет собой не что иное, как творения дилетантов".

        "О Высоцком до сих пор пишут как о прекрасном поэте, уникальном певце и выдающемся актёре. Но Высоцкий был и композитором... В противном случае его песни не оказывали бы такого громадного воздействия на слушателей", – считает Н.Шафер.

        Очень верное замечание. Не только голос Высоцкого – хоть он и уникален, – но и авторская музыка завораживали слушателей. Сложнее согласиться с другим утверждением Шафера. По его мнению, во многих песнях Высоцкого использованы музыкальные фразы и мелодии народных и авторских песен. Например, "источником "Песни о друге" является песня "Москва золотоглавая" из репертуара зарубежных цыган... В песнях "Я сегодня гулял по столице" (почти целиком) и "Сколько я ни старался" (частично) использована народная песня "Меж высоких хлебов"" и т.д.

        Правда, Шафер вовсе не обвиняет Высоцкого в плагиате, напротив, он ставит ему в заслугу умение творчески преобразить уже известные мелодии, но именно этого-то, кажется, и быть не могло. Для такой работы необходима профессиональная память. Как поэт механически запоминает чужие стихи, как шахматист помнит удачные ходы в чьих-то партиях, так и музыкант откладывает услышанные мелодии в глубины памяти. Память же Высоцкого была устроена не по-композиторски.

        Добавим попутно ещё одно возражение. Известно, что Высоцкий любил джаз и имел неплохое собрание пластинок. Шафер же ни в одной из упоминаемых в статье песен (а это почти два десятка) джазовых мелодий не обнаруживает. Зато отмечает, что "глубоко драматическая песня "Протопи ты мне баньку, хозяюшка" начинается с музыкальной фразы, заимствованной из старинного романса "Газовая косынка"". При этом специалистам не известно ни единого – пусть даже косвенного – доказательства, что Высоцкий хоть раз в жизни слышал этот малоизвестный романс.

        Мы познакомили со статьей самого Н.Шафера и попросили его поделиться мнением по поводу прочитанного.

        "Вы спрашиваете, согласен ли я с Вашей точкой зрения по вопросу использования Высоцким мелодий других композиторов? – пишет Н.Шафер. – Не совсем. У меломана музыкальная память может быть подчас крепче, чем у композитора – так же, как у любителя стихов в голове может засесть больше строчек, чем у профессионального поэта. Впрочем, я не шибко настаиваю на своём мнении…".

        Из композиторов мало кто признавал творчество Высоцкого сколько-нибудь значительным в музыкальном отношении. Н.Богословский считал, что "если взять его музыку в чистом виде, то примитивность её очевидна". Т.Хренников заметил однажды в интервью, что успех песен Высоцкого "во многом определяет злободневность их содержания, а музыка выполняет вспомогательную роль".

        Есть, однако, и другая точка зрения, принадлежащая композитору с мировым именем – А.Шнитке. "Эта личность (В.Высоцкий – авт.) была настолько нестандартной и нестереотипной, что это сказывалось, выражалось и в музыке тоже, при всей ограниченности его музыкальных сведений".

        В другом интервью Шнитке пояснил свою мысль гораздо подробнее. "Я считаю, что внемузыкальное значение его произведений выше, чем их значение музыкальное. Но я не согласен с теми моими коллегами, которые считают, что в музыкальном отношении Высоцкий "нуль или почти нуль". Меня в этом убеждает многое. В частности, замечательный слух Высоцкого, проявлявшийся не только в том, как он пел и интонировал. Причём, он – хочу это подчеркнуть – интонировал чисто те вещи, которые в академическую интонацию не укладываются. Высоцкий чисто интонировал не только звуковысотно, у него была выразительная точность интонирования согласных – распевание на "р", на "л". Может быть, такое и встречалось уже – я не могу этого вспомнить, – но в столь яркой, осознанной степени это было только у Высоцкого. Хотя это и не относится к звуковысотности, но, безусловно, относится к звуку, и я считаю, это его вклад в музыку.

        ...Композиторские особенности Высоцкого. Большая часть песен Высоцкого отличается величайшей тонкостью, нестандартностью и по количеству тактов во фразе, и ритмикой, как бы создающей свой пульс рядом с пульсом метрической основы его песен... Потом много таких очень тонких подробностей в гармонизации, и в мелодике, и в кадансах – в отказе от трафаретных кадансов или в нарочито дурацком их выполнении, отчего они немедленно попадают в смысловые кавычки. Всё это в целом выражено именно музыкальными средствами".

        Ещё одно любопытное замечание А.Шнитке:
        "Чувство слышания в этом жанре – при всей видимости грубых деталей, – чувство чего-то неокончательно формулируемого, неопределимого, не дающегося в слово, не называемого, но существующего, – вот это есть у Высоцкого в максимальной степени".

        Как музыканта, Шнитке ценил Высоцкого больше, чем другие его собратья по композиторскому цеху. Однако отношение к Высоцкому как к личности у большинства композиторов – самое уважительное.

        М.Таривердиев, композитор высочайшего класса, создал в 1982 году вокальный цикл в сочетании с камерной музыкой. Произведение называется "Вспомни об этом мире" и посвящено памяти Высоцкого.

        "Обычно говорят, что поэты не умирают, их песни помогают каждому из нас стать лучше, – говорил Таривердиев на премьере своего произведения в Париже. – Для этого они жили и продолжают жить после смерти. С Высоцким дело обстоит именно так".

        Композитор В.Баснер в своё время подготовил цикл "Памяти Владимира Высоцкого", состоящий из шести баллад на его стихи. В интервью "Литературной России" (1985 г., 13 сентября) он полагал, что цикл будет исполняться популярным в то время ансамблем "Песняры". К сожалению, никакие детали той работы нам пока не известны.

        Можно также упомянуть "Концерт-серенаду памяти Владимира Высоцкого", написанный в 1980 г. С.Павленко, в то время музыкальным директором Театра на Таганке, получившим впоследствии признание среди знатоков симфонической музыки.

        И в заключение приведём ещё несколько аргументов в споре о том, значима ли музыка Высоцкого. В 1988 г. балетмейстер Кировского театра Н.Волкова поставила одноактный балет "На краю" на песни Высоцкого. Как говорила сама балетмейстер, "главное для меня – не танцевать текст, а хореографически открыть второй план музыкальных монологов, их мощную эмоциональность".

        "Таких песен, какие написал Высоцкий, у нас никогда не было. Он создал новый жанр. Я бы его определил как песню-симфонию... Но если создатель нового песенного жанра не композитор, то кто же тогда композитор?" – задавал риторический вопрос Н.Шафер.

        На наш взгляд, представляет интерес и мнение уральского композитора и музыковеда Д.Суворова. На вопрос интервьюера, можно ли назвать Высоцкого композитором, Суворов ответил так:
        "Если мы имеем дело с авторским произведением, в которое входит музыка, как составляющее, то человек, создающий музыку, называется на русском языке композитором. Всё остальное является софистикой".

        На этом, кажется, можно поставить точку. Разумеется, музыка Высоцкого несопоставима с его стихами, но и не замечать её нельзя, поскольку она – неотъемлемый компонент того уникального явления отечественной культуры, которое называется "Песни Владимира Высоцкого".