На съёмках "Штрафного удара"

Марк Цибульский

 Кинокомедия "Штрафной удар", снятая в 1963 году на киностудии имени Горького, в которой начинающий актёр Владимир Высоцкий сыграл роль гимнаста Юрия Никулина, в золотой фонд отечественного и мирового кинематографа, конечно, не входит. Будем откровенны: несмотря на отдельные удачные моменты, вряд ли мы сегодня смотрели бы этот фильм, если бы там не было Высоцкого.

        Сам он к работе в картине отнёсся несерьёзно. Не будем слишком строги к нему. Во-первых, возраст – во время съёмок будущему таганскому Гамлету было 25 лет. Во-вторых, кинематографический материал. Точнее, почти полное его отсутствие. Поведение Высоцкого во время съёмок отнюдь не может быть примером для подрастающего поколения. Впрочем, эти заметки пишутся не в качестве дидактического материала...

        Начало 1960-х гг. было для Высоцкого временем весьма тяжёлым и морально, и материально. Второе логически вытекало из первого. Отсутствие хоть сколько-нибудь интересных ролей в Театре имени Пушкина вело к срывам, а срывы вели к ухудшению и без того непростых отношений с главным режиссёром театра Б.Равенских. В конце концов, закономерным исходом стало увольнение из театра в августе 1962 г.

        Тут уж Высоцкому стало не до творческих исканий... Выручил друг Левон Кочарян, помог получить крошечный эпизод в фильме "Живые и мёртвые", но съёмки закончились в сентябре, и снова надо было где-то добывать хоть какие-нибудь деньги.

        Вот, собственно, и причина того, что Высоцкий оказался в "Штрафном ударе". О том, как именно он получил роль в этой картине, существуют два воспоминания. Один из авторов сценария фильма Яков Костюковский рассказал мне:

        "Я познакомился с ним на студии во время кинопроб. Наверное, я знал о его существовании, а он о моём – вряд ли. Но как-то мы быстро сблизились. Дело не в том, что я ему помог, а в том, что я помог, потому что он идеально подходил к этой роли. Он просто показал кусочек пантомимы, изобразив человека, который никогда не ездил на лошади и впервые в жизни вынужден был на ней проехаться.
        По тому, как он прошёл, я понял, что это то, что нам нужно. Кроме того, мне очень нравился его голос, тепловатый такой. Поэтому, насколько я мог, я приложил все усилия, чтобы его взяли, и потом вся группа была довольна, и режиссёр был доволен, и он сам был тоже доволен".

        Другое воспоминание принадлежит исполнителю главной роли Владимиру Трещалову:

        "Когда я прочёл сценарий и начал спрашивать Дормана (режиссёр-постановщик фильма, – М.Ц.), то возник Пушкарёв, который был у него утверждён на роль прыгуна с трамплина. Я сразу подумал о Высоцком, а тут как раз Пушкарёв зашёл в кабинет. – "Игорь, а ты почему Высоцкого не посоветовал? Он же у нас по коням мастер". Вроде такой шуточный разговор с подтекстом – Володя живёт на Беговой, значит, специалист по лошадям. Дорман заинтересовался, посмотрел какой-то список: "А он уже у меня стоит в плане вызова"".

        Как мы видим, одно свидетельство чётко дополняет другое. В результате помощи сценариста Я.Костюковского и, видимо, в некоторой степени, помощи популярных в то время актёров В.Трещалова и И.Пушкарёва, Высоцкий получил роль.

        Для тех, кто подзабыл сюжет, вкратце напомню: фабула фильма состоит в том, что руководителю районного масштаба Кукушкину, которого недавно "перебросили" с животноводства на физическую культуру, приходит в голову идея – нанять для выступления на областной спартакиаде мастеров спорта из другой области. Честолюбивым замыслам Кукушкина – занять первое место и пойти на повышение – сбыться не суждено. Сначала он сам, не имея никакого понятия о спорте, перепутал в интервью для газеты спортивные специальности тех, кого пригласил, так что им пришлось выступать совершенно в других видах спорта, а потом об обмане становится известно корреспонденту городской газеты. Подлог раскрыт, виновные наказаны, Кукушкин снят с работы – вполне советский хэппи-энд.

        У Высоцкого роль гимнаста Юрия Никулина. "Моя специальность – конь и перекладина, – рассказывал он зрителям на концерте. – И там... руководитель, которого играл Пуговкин. Он говорит корреспонденту – перепутал всё: "А он, понимаете, так насобачился, что через перекладину на коне сигает!" ...И вот я вынужден был первый раз в жизни сесть на лошадь, по фильму. Но для того, чтобы сделать вид, что ты не умеешь ездить, нужно было тренироваться полгода".

        Ну, пусть не полгода, но два месяца – в ноябре и декабре 1962 г. – Высоцкий действительно брал уроки конного спорта. "Поначалу мы больше тренировались, чем репетировали, – вспоминал В.Трещалов. – Я месяц ходил в ЦСКА на каток тренироваться с командой, а Высоцкий тренировался на ипподроме".

        "Я учил его ездить на лошади, – рассказывал мне поэт и переводчик Давид Маркиш. – Он должен был сниматься в каком-то фильме, где он должен был скакать на коне. Он мне позвонил, и мы договорились встретиться на ипподроме. Было, помню, письмо с "Мосфильма", нам дали лошадей, и мы там ездили. Но я ездил по-горски, по-памирски, а он должен был играть жокея, это совсем разные вещи.
        Тогда он первый раз сел в седло. Володя был очень спортивный парень. Тот, кто дал нам лошадей, сказал: "Смотри, какой парень! Первый раз сел на лошадь – и так здорово получается!""

        Впрочем, "здорово" получалось не только это... Вспоминает исполнитель роли Кукушкина Михаил Пуговкин:
        "Вот как вышло. Они нахулиганили где-то. А утром съёмка на студии Горького. Снимали "Штрафной удар". Веня Дорман снимал. Веня звонит мне с утра домой: "Миня, надо выручать шайку. Ну, они же вчера нахулиганили, подрались!" Я поехал в милицию, у меня уже был какой-то авторитет... И их отпускали из кутузки до пяти вечера. Потом обратно. Пять дней они там отсидели. Потом вышли, благодарили: "Дядя Миша, спасибо!""
        "Нет-нет, – уточнил в беседе со мной художник-постановщик картины Марк Гуревич, – это не все, а один Пушкарёв. Ни Володи Высоцкого, ни Трещалова там не было, они в милицию не попадали".

        "Второго января 1963 года мы уже садились в поезд Москва – Алма-Ата, – вспоминал упомянутый выше Игорь Пушкарёв. – Вечереет. Садимся, естественно, пить, закусывать. Разговоры. Я вспоминаю: "А теперь моё давайте на стол". – "А где твоё-то?" – "В чемоданчике".
        А чемодана-то нету... Ехали трое суток, – естественно, на следующий день все припасы кончились. А ехать-то ещё много. И вот тогда Володя берёт гитару, я – какую-то шапку, и мы на полном серьёзе идём в соседний вагон, оглушаем всех таким образом:
                Я родственник Лёвы Толстого,
                Его незаконнорожденный внук.
                Подайте же, кто сколько может
                Из ваших мозолистых рук...
        Песню я пел до конца. И нам подавали, кто деньги, кто колбаску в шапку, кто – хлебушка. Мы это сносим на полном серьёзе к себе. Вот из таких мелочей складывалась жизнь".

        Съёмки фильма проходили в Алма-Ате, Медео и Чимбулаке. Сцен с участием Высоцкого в картине немного, так что прохладное его отношение к фильму, в общем, вполне объяснимо.

        "Люсёнок! Солнышко! Здесь ужасно скучно, – жалуется он в письме к жене. – Я скоро буду грызть занавески. Вчера (9 января, – М.Ц.) была первая съёмка. С восьми утра и до 6 вечера были на морозе. Если бы ты видела меня! Мне сделали грим после того, как я падал с лошади. Рука в гипсе, голова перевязана и кровоподтёки. Почти все думали, что меня избили (гримёр хороший)".

        Надо сказать, что это была единственная сцена с участием Высоцкого, снятая в Казахстане, которая вошла в фильм. В другом письме Л.Абрамовой Высоцкий сообщал, что он ещё должен съезжать с горы на лыжах, чего ему жутко не хочется, но зато хочется режиссёру. В фильме этой сцены нет.

        Самый большой эпизод с участием Высоцкого снимался, очевидно, на московском ипподроме.
        "Я делал впервые сам довольно сложные трюки, а именно: когда лошадь шла на препятствие, я делал сальто назад – должен был попасть в седло другой лошади. Но это, конечно, невозможно было сделать – это только в страшном сне может быть и в кинематографе. Поэтому это уж как-то там монтировали, а вот выпрыгивание с лошади назад – это я выполнял сам. Я незаметно убирал ноги из стремян и, отталкиваясь от седла, делал сальто назад – там внизу уже ловили. Трюк очень опасный, потому что лошадь может ударить ногами", – рассказывал Высоцкий на концерте. 

        Лошадь актёра не ударила, но, как рассказала мне Л.Абрамова, на ногу копытом всё-таки наступила. Я специально акцентирую на этом внимание, потому что в своё время Аркадий Высоцкий писал, что отец повредил ногу, именно исполняя сальто. Думаю, логично в этом вопросе довериться словам жены Высоцкого, а не его сына, который об этом эпизоде мог знать только из рассказов родителей.

        Таким образом, во время съёмок у Высоцкого было свободного времени хоть отбавляй, и использовалось это время не всегда согласно рекомендациям журнала "Здоровье", о чём достаточно подробно поведали в своих воспоминаниях В.Трещалов и И.Пушкарёв, как и Высоцкий, исполнявшие в картине роли спортсменов.

        Кстати, спортсменов, приглашённых Кукушкиным, в картине пять. Кроме упомянутых актёров, снимались ещё Владимир Гудков (роль конькобежца Кузина) и Владимир Яновскис, исполнявший роль боксёра Яна Сизова, которому по вине Кукушкина пришлось стать фигуристом.

        До сих пор никто не просил В.Яновскиса поделиться воспоминаниями о работе над фильмом – и совершенно напрасно! Мою беседу с Владимиром Индриковичем я привожу с небольшими сокращениями.

        "В.Я. – С Володей Высоцким мы познакомились уже в процессе съёмок. Я был солистом цирка на льду, акробатом на льду – вот поэтому и пригласили исполнить роль человека, никогда не выходившего на лёд. Снимались мы в Москве – в парке, в университете, в спортивном зале. Володя был приятным, очень компанейским парнем. Потом поехали в Казахстан.
        Когда мы были в Казахстане, у меня был день рождения. Мы тогда были в Чимбулаке, это такое место высоко в горах, там лыжная база. Водку там, в Чимбулаке, купить было нельзя, а у них (у актёров, – М.Ц.) в Алма-Ате уже были знакомые девчонки, так они спустились вниз и купили два ящика четвертинок. На себе тащили вверх!
        У Володи была с собой гитара, он на ней расписался и подарил мне. Я, помню, переживал: "Володя, а ты как же? На чём ты будешь играть?" Он уже тогда в компаниях всегда играл и пел. Мог всю ночь просидеть, разговаривать и петь. Гитара всегда у него рядом лежала.
        М.Ц. – Сохранилась эта гитара?
        В.Я. – Да нет, украли её. Студенты университета однажды украли у меня и гитару, и аккордеон, на котором я играл. Я тоже музицировал, но не на гитаре. У меня где-то даже была плёнка, которую я никак найти не могу. Там мы с Володей вместе поём у меня дома. Это сразу после окончания съёмок было. Я жил на улице Дружбы, возле китайского посольства, номера дома не помню уже.
        М.Ц. – Как проводили время во время съёмок?
        В.Я. – Я помню, что Володя интересовался фольклором. Кажется, в Алма-Ате мы с ним по рынкам ходили. Он интересовался этими людьми, простыми людьми, которые там кругом поют. Не самими людьми, точнее, а песнями, которые они пели.
        В Алма-Ате я ещё был занят тем, что просматривал девушек в качестве кандидаток в кордебалет цирка на льду. Володя присутствовал при этих просмотрах.
        Ну а так – посиделки были. Игорь Пушкарёв был с нами. Он тогда популярным актёром был, только что прошёл фильм "А если это любовь?" Володя Трещалов был. Дядя Миша Пуговкин тоже с нами время проводил. Он любил тогда выпить. Володя пел "Товарищ Сталин, Вы большой учёный..." Потом, помню, была песня "Пейте воду, воду, господа!" Разговоры, смех, анекдоты...
        М.Ц. – Что Вам запомнилось из самих съёмок?
        В.Я. – Режиссёр фильма Вениамин Дорман считал, что мы с Володей были похожи в кадре друг на друга, поэтому он мне велел всегда сниматься в шапке, а ему без шапки, чтоб отличаться.
        Однажды случай был. Высоцкий и Пушкарёв пропали. Надо съёмку начинать – актёров нет. Наконец, приехали. На грузовике каком-то. И вот пока ехали, водитель дал им покурить сигаретки с гашишем.
        Им сниматься надо, а они истерически хохочут. Никак не могут отойти от этого дурмана. Кто им слово скажет – они начинают дико хохотать. Ну что делать? Пришлось съёмку отменять.
        А ещё я помню, снималась сцена в кафе, где мы сидели и пили кефир с булочками (в картине этого эпизода нет, – М.Ц.). Снималось это долго, и Высоцкий с Пушкарёвым не выдержали – послали какого-то человека, чтоб он купил водки. А водку они разлили в кефирные бутылки, сильно, надо сказать, кефир разбавили...
        Мы сидим, пьём кефир, идёт съёмка. И в конце режиссёр видит, что у нас (а меня они тоже слегка подпоили) язык заплетается и глаза не те... Высоцкий с Пушкарёвым уже такие покрасневшие сидят, уже и грим не так выглядит. Ох, как Дорман тогда с ними поругался!"
        И.Пушкарёв вспоминал, что В.Дорман "всё время говорил: "Эти двое меня в могилу сведут". Когда ехали на съёмки, Володя вдруг громко сказал: "Искусству нужен Веня Дорман, как … который был оторван". Сказал экспромтом, просто так. И, конечно, тут же донесли… Когда мы приехали в Москву, нам с ним тут же запретили сниматься на студии Горького. Запрет действовал до конца шестидесятых, если не дольше".

        Трудно сказать, кто пострадал больше от этого запрета – актёр или студия, но думаю, что всё-таки студия. У Высоцкого время актёрской невостребованности заканчивалось. До приёма в Театр на Таганке оставалось чуть больше года.